Самая удивительная могила в мире

Комары в Ясной Поляне — крупные, злые и приставучие. Зелени и воды в усадьбе хватает, вот и чувствуют себя кровососущие здесь себя великолепно, особенно после прошедшего накануне дождя.

Комары любят путешествовать, ими активно освоено перемещение морским и авиационным транспортом, передвигаются они на личных транспортных средствах, правда не своих, а людских, не гнушаясь грузовиками и поездами. Мы идём к могиле Льва Николаевича Толстого, ступая по земле леса Старый Заказ.

Своё название лес получил при деде Льва Николаевича Толстого князе Николае Сергеевиче Волконском, который запрещал вырубку леса в этих местах. Это было своеобразным продолжением традиций «засечных лесов», которые были на этом месте с XVII века. Для обороны своих южных границ молодое российского государство применяло систему засечных линий. Засеки представляли собой заграждение, устраиваемые из деревьев средних и более размеров, поваленных крест-накрест вершинами в сторону противника. Помимо своей простоты и быстроты устроения, такие засеки являлись труднопреодолимым и трудноуничтожаемым препятствием для наступающих отрядов. Засечная черта состояла из отдельных участков — засек. Оборонительные сооружения создавались из лесных завалов-засек, чередовавшихся с частиками (частоколами), надолбами, земляными валами и рвами в безлесных промежутках. В мирное время засечные леса особо оберегались. Рубка деревьев каралась каторгой или смертной казнью. Но когда имением стал владеть Лев Николаевич Толстой, то лес пошёл под топор. Лес был живыми деньгами, которых так не хватало молодому барину. В 1863–1864 годах лес был практически весь вырублен. С тех пор и по наше время лес здесь не рубили.

В дневниках Льва Николаевича Толстого можно встретить запись за 19 июня 1896 года: «Раз вышел за Заказ вечером и заплакал от радости благодарной — за жизнь». А мы тем времен подошли к могиле Льва Николаевича Толстого — небольшому зеленому холмику, без крестов и больших оградок.

Семейный некрополь Толстых Некрополь семейства Толстых. Часть 1. Родственники Льва Николаевича Толстого находится в Кочаках, в семейном склепе покоятся его отец и мать.

Многочисленные родственники и потомки многие нашлю приют в Кочаках. Как же случилось, что могила Льва Николаевича Толстого находится вдали от всей его семьи? У Льва Николаевича Толстого были сложные взаимоотношения с православной церковью. В «Исповеди» — автобиографическом произведении, написанном в конце 1870-х — начале 1880-х годов и впервые опубликованном в 1884 году в Женеве, Лев Толстой писал: «Я был крещен и воспитан в православной христианской вере. Меня учили ей и с детства, и во все время моего отрочества и юности… Сообщенное мне с детства вероучение исчезло во мне так же, как и в других, с той только разницей, что так как я очень рано стал много читать и думать, то мое отречение от вероучения очень рано стало сознательным. Я с шестнадцати лет перестал становиться на молитву и перестал по собственному побуждению ходить в церковь и говеть».

Почти в то же время появился религиозно-философский трактат Л. Н. Толстого «В чём моя́ ве́ра?» (1883–1884; первое издание 1884), излагающий основы толстовства. Сразу же после публикации в России трактат был запрещён. В нём Толстой писал: «Я прожил на свете 55 лет и, за исключением 14 или 15 детских, 35 лет я прожил нигилистом в настоящем значении этого слова, то есть не социалистом и революционером, как обыкновенно понимают это слово, а нигилистом в смысле отсутствия всякой веры. Пять лет тому назад я поверил в учение Христа — и жизнь моя вдруг переменилась: мне перестало хотеться того, чего прежде хотелось, и стало хотеться того, что прежде не хотелось». В детали учения Толстого не будем углубляться. Но за его взгляды духовенство предлагало предать его анафеме, письма об этом поступали императорам Александру III и Николаю II. Когда зимою 1899 года граф серьёзно заболел, Святейший синод издал секретный циркуляр, в котором признавалось, что тот решительно отпал от общения с Церковью и, по церковным канонам, не может быть в случае смерти погребён по православному обряду, если пред смертью не восстановит общения с нею чрез таинства исповеди и евхаристии. 24 февраля 1901 года в официальном органе Святейшего правительствующего синода — журнале «Церковные ведомости» — было опубликовано Определение с посланием Святейшего синода № 557 от 20—22 февраля об отпадении графа Льва Толстого от Церкви, в котором официально извещалось, что граф Лев Толстой более не является членом Православной церкви, так как его (публично высказываемые) убеждения несовместимы с таким членством. На следующий день оно было опубликовано во всех основных газетах России. 4 апреля 1901 года Лев Толстой публикует «Ответ на определение Синода от 20 — 22 февраля и на полученные мной по этому случаю письма», в ответе в частности говорилось: «И я действительно отрекся от церкви, перестал исполнять ее обряды, написал в завещании своим близким, чтобы они, когда я буду умирать, не допускали ко мне церковных служителей, и мертвое мое тело убрали бы поскорей, без всяких над ним заклинаний и молитв, как убирают всякую противную и ненужную вещь, чтобы она не мешала живым». Парадоксальная вещь. Когда Лев Толстой ушёл из дома, то он побывал с 28 по 29 октября 1910 года в Оптиной пустыне. Писатель, последние тридцать лет боровшийся с Православной Церковью и уверявший, что порвал с нею навсегда, приехал в одну из главных обителей Православия. В двух черновых вариантах письма, оставленного Толстым Софье Андреевне, после слов о том, что он делает только то, что «обыкновенно делают старики, близкие к смерти» , Лев Николаевич написал: «Большинство уходят в монастыри, и я ушел бы в монастырь, если бы верил тому, чему верят в монастырях. Не веря же так, я ухожу просто в уединение». В окончательном тексте письма этих слов нет. В Оптиной пустыне Лев Толстой бывал неоднократно. Лев Толстой умер без покаяния. «Хотя он и Лев был, но не мог разорвать кольца той цепи, которою сковал его сатана» , — сказал о нем старец Варсонофий, который приехал на станцию Астапово 5 ноября, но не был допущен к умирающему, несмотря на многочисленные обращения к тем, кто был неотлучно при Толстом. Даже сам факт пребывания в Астапове Оптинского старца Варсонофия был скрыт от Льва Николаевича. О своих похоронах Лев Толстой задумывался неоднократно. 27 марта 1895 года он пишет в своём дневнике: " Вчера думал о завещании Лескова и подумал, что мне нужно написать такое же. Я все откладываю, как будто еще далеко, а оно во всяком случае близко. Это хорошо и нужно не только потому, что избавляет близких от сомнений и колебаний, как поступить с трупом, но и потому, что голос из-за гроба бывает особенно слышен. И хорошо сказать, если есть что, близким и всем в эти первые минуты. Мое завещание приблизительно было бы такое. Пока я не написал другого, оно вполне такое. 1) Похоронить меня там, где я умру, на самом дешевом кладбище, если это в городе, и в самом дешевом гробу — как хоронят нищих. Цветов, венков не класть, речей не говорить. Если можно, то без священника и отпеванья. Но если это неприятно тем, кто будет хоронить, то пускай похоронят и как обыкновенно с отпеванием, но как можно подешевле и попроще. 2) В газетах о смерти не печатать и некрологов не писать». Вторит этой мысли запись от 22 января 1909 года: «Начинаю новый дневник в очень телесно слабом состоянии, но душевно не так дурно — помню себя и свое дело, хоть не всегда, но большей частью. Вчера был архиерей, я говорил с ним по душе, но слишком осторожно, не высказал всего греха его дела. А надо было. Испортило же мне его рассказ Сони об его разговоре с ней. Он, очевидно, желал бы обратить меня, если не обратить, то уничтожить, уменьшить мое, по их — зловредное влияние на веру в церковь. Особенно неприятно, что он просил дать ему знать, когда я буду умирать. Как бы не придумали они чего-нибудь такого, чтобы уверить людей, что я „покаялся“ перед смертью. И потому заявляю, кажется, повторяю, что возвратиться к церкви, причаститься перед смертью, я так же не могу, как не могу перед смертью говорить похабные слова или смотреть похабные картинки, и потому все, что будут говорить о моем предсмертном покаянии и причащении,- ложь. Говорю это потому, что, если есть люди, для которых, по их религиозному пониманию, причащение есть некоторый религиозный акт, то есть проявление стремления к богу, для меня всякое такое внешнее действие, как причастие, было бы отречением от души, от добра, от учения Христа, от бога. Повторяю при этом случае и то, что похоронить меня прошу также без так называемого богослужения, а зарыть тело в землю, чтобы оно не воняло.» Место для захоронения было выбрано самим Львом Толстым. Вот строки его «Воспоминаний»: «Старший брат Николенька был на 6 лет старше меня… Так вот он-то, когда нам с братьями было — мне 5, Митеньке 6, Сереже 7 лет, объявил нам, что у него есть тайна, посредством которой, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми, не будет ни болезней, никаких неприятностей, никто ни на кого не будет сердиться и все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями.

Муравейное братство было открыто нам, но главная тайна о том, как сделать, чтобы все люди не знали никаких несчастий, никогда не ссорились и не сердились, а были бы постоянно счастливы, эта тайна была, как он нам говорил, написана им на зеленой палочке, и палочка эта зарыта у дороги, на краю оврага старого Заказа, в том месте, в котором я, так как надо же где-нибудь зарыть мой труп, просил в память Николеньки закопать меня».

Со станции Астапово, где умер Лев Толстой, набальзамированное тело было отправлено в багажном вагоне на станцию Козлова Засека.

Алина Меняйло

Добро пожаловать на Тревел Форум!
Я Алина - автор этого блога, заядлая путешественница и любительница активного отдыха.
На сайте вы найдете лучшие фотографии со всего мира - интересные природные достопримечательности, популярные курорты и пляжи, а также множество туристических советов.
Присоединятесь к нам, если вы любите новые впечатления!